Введение

Последние годы известен феномен дауншифтинга. Обычно он рассматривается как бегство из большого города в более комфортную среду: «замедление». В наших экспедициях мы встретились с тремя людьми, жизненный путь которых может рассматриваться как особые случаи дауншифтинга — бегство из города в деревню, на природу. Нам стало интересно, что двигало этих людей уехать из большого города, как изменилась их жизнь, какие переживания они испытывали при таких кардинальных переменах повседневного уклада, какие у них планы на будущее.

Проблема исследования: сходства и различия в трех историях жизненного пути людей, переехавших из города в деревню, выявленных в наших экспедициях.

Цель исследования: выявить мотивы и последствия переезда людей в отдаленные от городов места.

Задачи:

1.  анализ теоретических подходов и эмпирических исследований феномена дауншифтинга в России и за рубежом;
2.   выделение критериев анализа при первичном ознакомлении с историями жизненного пути трех людей;
3.   структурированный анализ серий интервью с тремя респондентами (по многу часов с каждым);
4.   выделение предъявляемых мотивов и описаний жизненных траекторий людей, переехавших из города в деревню;
5.   сравнение трех жизненных историй по заданным критериям;
6.   соотнесение ключевых изменений в жизненном пути в трех изучаемых историях с историческими событиями, происходившими в стране;
7.   соотнесение ключевых особенностей, выявленных в трех жизненных историях, с теоретическими воззрениями на дауншифтинг.

Объект: феномен дауншифтинга

Предмет: жизненный путь трех мужчин, переехавших из города в деревню.

Гипотеза: качественное рассмотрение трех жизненных историй дауншифтинга может не вписываться в массовые процессы, которые изучаются в работах, связанных с дауншифтингом, но их сходство друг с другом показывает, что и такие сценарии феномена возможны.

Респонденты: Кочетков Максим Александрович, 1976 г. р. (переехал из Москвы в село Лядины Каргопольского района Архангельской области в 2012 году); Труляев Владимир Валерьевич, 1972 г. р. (переехал из Санкт-Петербурга в Алтайский заповедник в 1993-94 годах, постоянно в селении Язула живет с 2017 года); Шевченко Сергей Евгеньевич, 1972 г. р. (переехал из г. Горловка Донецкой области Украины в 1993 году на кордон Язула Алтайского заповедника).

Зафиксированные три истории могут рассматриваться вполне соотносимо, так как во всех трех случаях происходит переезд из города в деревню или даже на природу. Возраст наших респондентов близок друг к другу, что дает возможность соотнесения их жизненных историй с событиями, происходящими в стране.

Методы: биографический анализ; контекстный анализ; сопоставительный анализ (по заданным критериям).

1. Феномен дауншифтинга: исследования и теоретические трактовки явления

Сегодня слово дауншифтинг часто используется в СМИ, несмотря на это дефиниция слова весьма расплывчата, академическая неразработанность данной проблемы во многом обоснована новизной данного термина, а так как этот феномен в России исследовался мало, и научные работы на эту тему публикуются на английском языке, в российских СМИ еще чаще можно встретить неграмотное употребление этого слова. Несмотря на это большинство исследователей определяют дауншифтинг как резкое, добровольное изменение социального статуса в сторону (предположительно) его понижения, отказа от конвенциональных благ, престижа в пользу индивидуально комфортного образа жизни. Родственное этому термину понятие simple living — ‘простая жизнь’ — больше распространено в Америке, а sea changing1 — в Австралии. Также очевидна схожесть данного термина, по большей части в антиконсьюмеризме, с Толстовско-Тургеневским «опрощением», что позволяет сделать вывод об истоках идейных основ дауншифтинга в идеологии Л. Н. Толстого, философией нью эйдж, культурой хиппи. Считается, что термин «дауншифтинг» был впервые использован в печати американской журналисткой Сарой Бен Бреатна в статье «Жизнь на пониженной передаче: дауншифтинг и новый взгляд на успех в 90-е», опубликованной в газете «The Washington Post» 31 декабря 1991-го.

Данный феномен очень популярен во многих развитых странах, например в Швеции, но исследовался он всего в нескольких. В США в 1995-м году 28% населения Америки назвало себя дауншифтерами, а также, согласно исследованиям начала 2000-х, не менее 25% британцев и 23% австралийцев в возрасте от 30 до 59 лет стали дауншифтерами за последние 10 лет [Hamilton 2003].

В России этот феномен становится все популярнее в городах-мегаполисах Москве и Санкт-Петербурге, но полномасштабных исследований этого феномена, таких как работы, проведенные Британским бюро маркетинговых исследований и К. Хэмильтоном [Hamilton 2003], не проводилось. Ими были проведены исследования в Австралии и Англии методом фокус-групп и опросом населения страны. Эти исследования привнесли в научный дискурс так называемый синдром отсроченного счастья: в «крысиной гонке» занятый работой человек откладывает на потом важные составляющие его счастья, например, общение с семьей.

Данный феномен неоднороден, и его особенности могут варьироваться в зависимости от страны. Наличие таких специфических черт отмечают и сами переезжающие, например, создатель первого российского сообщества дауншифтеров «бывалый» Александр Соколов отмечает бóльшую экологическую направленность движения в Англии, в то время как в Австралии фокус смещен в сторону смены места жительства. Р. Фрумкина выделяла дауншифтинг по-русски как более самобытный феномен в силу большей горизонтальности мобильности в России, нежели в Европе: из-за меньшей обеспеченности среднего класса в российских реалиях к данному феномену относят резкие перемены в стиле жизни, проявляющиеся в чисто пространственном перемещении, например, переезд из мегаполиса в глухую провинцию или в развивающиеся страны по типу Индии. Источником доходов в таких случаях чаще всего служат сдаваемые в родных городах квартиры [Фрумкина 2009]. Таким образом, содержание феномена изменяется при сохранении «оболочки».

Хотя мы чаще всего, говоря о дауншифтинге, имеем в виду изменение места жительства, стоит сказать, что такой подвид дауншифтинга, как карьерный, встречается чаще, чем остальные: он влечет за собой отмену стремления к богатству и отказ от высоких должностей и статусов в обществе.

Леви Нил [Levy 2005] выделяет такие стратегии дауншифтинга: сокращение числа рабочих часов, смену вида трудовой деятельности, временную занятость, переход с престижной должности на позицию с более низким уровнем ответственности и заработной платы, работу дома, самозанятость или вовсе увольнение. Вообще дауншифтингом может служить практически любая осознанная и значимая замена материальных благ на нематериальные: уменьшение часов работы для общения с семьей, замена приносящей большие доходы профессии на другую, любимую, но плохо оплачиваемую, переезд из города поближе к природе. Данное действие чаще всего не несет принципиально философский характер, а направлено на достижение внутреннего спокойствия. Исследование К. Хамильтона [Hamilton 2003] показывает, что треть дауншифтеров Британии сделало это ради семьи, а лишь одна двадцатая часть сделали это, основываясь на постматериалистических ценностях. Для остальных дауншифтеров мотивом послужило желание большего баланса в жизни (~12%), для большей завершенности (fulfillment) (~17,5%), для здоровья (~12,5%). Только 6% заявили, что они не счастливы после своего выбора, 15% признались в сильной тоске по деньгам, но заявляли о том, что они счастливы несмотря на это. В Австралии похожая картина: ~15% — ради внутреннего баланса; ~35% — ради семьи; ~15% — ради внутренней завершенности; 22,5–12,5% — ради постматериалистических ценностей [Hamilton 2003].

Дауншифтинг — процесс, охватывающий все социальные слои и возрасты. Исследование Дж. Шор показывает примерно равную распределенность дауншифтеров среди всех социальных слоев Америки, разрушая миф о том, что эта практика затрагивает только среднеобеспеченных индивидов среднего возраста [Shor 1998]. С 1990-х выходят книги, посвященные данному феномену, начиная с Эми Шалзмэн [Salzman 1991], появляются интернет-сайты и сообщества, форумы.

Приведем основные причины дауншифтинга, выделяемые исследователями (типология, приведенная Ю. А. Клайбергом в статье «Дауншифтинг как мейнстрим девиантного поведения»):

1— это попытка «возвращения к самому себе», осознанный отказ от чужих, навязанных ценностей и правил. Желание отойти от карьерных достижений, которые начинают восприниматься как что-то бессмысленное, искусственное. Протест против постоянной необходимости соответствовать социальным требованиям, ожиданиям и стандартам, задаваемым извне. Часто это происходит с людьми, занимающимися нелюбимой работой: запрятанные амбиции и увлечения выталкивают человека на такой своеобразный путь внутреннего протеста.

2— Процесс персоногенеза человека. Переосмысление ценностей, личностный кризис может стимулировать к начинанию жизни с чистого листа, на смену карьеры, к переезду и тому подобному.

3 — Эмоциональное выгорание, сильная усталость от работы, занимающей все время, нехватка времени толкает на уход с должности, уменьшению количества рабочих часов и так далее.

Стоит принимать во внимание также, что большинство случаев дауншифтинга — это следствие добровольного выбора, но естественные жизненные события, такие как рождение ребенка или потеря работы, также могут являться причиной того, что люди становятся дауншифтерами.

Также выделяют и такие основные типы дауншифтеров [Ермакова 2012]:

Первая группа — люди, сменившие высокооплачиваемую работу, связанную с чрезмерными нагрузками и не приносящую достаточного удовлетворения, на жизнь, например, за границей. Обладая определенным количеством капитала, они могут позволить себе переезд, поиск себя и т. п. Для таковых чаще всего основным источником доходов является сдаваемая в аренду недвижимость.

Вторая группа — работники, ведущие профессиональную деятельность, позволяющую работать сезонно, удаленно. Это дает им возможность перемещаться по стране, за границу, реализовывать себя в других сферах деятельности и т. п. Сдача недвижимости является для них одним из основных источников дохода.

Третья группа — люди, сошедшие с гонки по карьерной лестнице, но оставшиеся в той же сфере. Чаще всего это происходит за счет смены более оплачиваемой должности на менее прибыльную или за счет уменьшения рабочих часов.

Четвертая группа — группа, сменившая одну рабочую деятельность на другую, при этом данное действие сопряжено с нисходящей вертикальной мобильностью, так как карьеру в новой сфере приходится начинать заново, например, получать новое дополнительное образование.

Сейчас, на мой взгляд, будет разумно рассмотреть встречающиеся исследовательские подходы к данной проблеме.

1— Девиантологический подход. Этот подход разделяет дауншифтинг на два типа: конструктивный и деструктивный. Социальная успешность в данном случае определяется осознанностью, взвешенностью поступка [Клейберг 2015].

2 — Рассмотрение дауншифтинга как процесса изменения культуры потребления. Этот подход был предложен А. Этциони, рассматривает данный феномен как своеобразную культурную революцию, отказ от экономических благ и замену материальных ценностей на нематериальные. Данный подход больше остальных пересекается с движениями хиппи, философией нью эйдж [Etzioni 1998].

3— Следствие чрезмерного потребления — подход, предложенный австралийскими учеными: дауншифтинг как атрибут развитого индустриального/постиндустриального общества. В частности, рассмотрение дауншифтинга как части изменений, связанных с инфатилизацией общества, стремление увеличения досуга схоже с поведением ребенка, отказывающегося от деятельности, не приносящей удовольствия (аналог психосоциального моратория по Э. Эриксону) [Hamilton 2003; Ермакова 2012].

Отметим, что вышеприведенные подходы не являются единственно возможными, они лишь наиболее встречающиеся. Также заметим, что большинство подходов являются социально-экономическими и несут глобальный характер.

Обоснование качественного подхода к исследованию дауншифтинга. Хотя виды дауншифтинга свидетельствуют об отсутствии четкой мотивации внутри самого феномена, его стихийности, большинство подходов склонны обобщать причины и особенности данного феномена. Наше исследование призвано рассмотреть данный процесс максимально близко и подробно, на основании интервью и дальнейшего его качественного анализа. Будут исследоваться дауншифтеры, переехавшие в разное время и с разными намерениями в провинции России: в данном случае seachanging — более подходящий термин, по типологии К. Хамильтона [Hamilton 2003]. Задача — сравнить эти интервью, оценить изменения, произошедшие в жизни дауншифтеров с помощью разных исследовательских методик, в том числе путем анализа субъективного качества жизни, контекстного анализа, биографического анализа, а также еще нескольких. Планировалось исследовать мотивы и последствия переезда, а также осознанность и взвешенность этого действия. В исследовании изначально делается упор на изучение «географического», «русского» дауншифтинга, поэтому в центр изучения ставился переезд из городов в менее населенные, отдаленные и изолированные места, что повлекло за собой сопутствующее изменение социального статуса.

2. Сравнение трех жизненных случаев дауншифтинга из города в деревню

Респонденты были опрошены во время двух экспедиций Школы № 1553 имени В. И. Вернадского (специализации «Социокультурная психология и антропология»), первая состоялась летом 2018 года в село Лядины Каргопольского района Архангельской области, вторая — летом 2019 года в село Язула Улаганского района Республики Алтай.

Всего респондентов три:

1— Кочетков Максим Александрович, 1976 года рождения. Его личность больше всего подходит под современное представление о том, что из себя представляют дауншифтеры. Приехавший в 2010 году в село Лядины на Русском Севере из Москвы бизнесмен. Его не отпускает идея о коммуне, «островке нормальной жизни», когда «все друг другу друзья, когда все делают какое-то дело, которое они понимают, понимают, зачем они тут живут, зачем уехали из города или другой деревни и что это им, главное, дает, не в плане, там, денег или чего-то, славы, а плане, что дает для их развития личности». Основным источником его доходов является бизнес, оставленный на его жену в Москве, а также маленький бизнес, основанный в новом месте жительства, но всего этого хватает впритык. Переехал он на постоянное место жительства в 2012 году и с тех пор живет там (последнее посещение — лето 2018).

2— Труляев Владимир Валерьевич, 1972 года рождения. Получил высшее образование в Лесотехническом институте, приехал из Санкт-Петербурга на Алтай в качестве практиканта в 1993 году и затем, в 1994 году, по знакомству устроился в Алтайский заповедник на работу. Сейчас он работает пастухом на стоянке у местного жителя, живет с женой, коренной алтайкой.

3— Шевченко Сергей Евгеньевич, 1972 года рождения. Он приехал из шахтерского города Горловка (300 тыс. населения, территория Донецкой области Украины) на Горный Алтай и устроился там на работу в качестве лесника (инспектора). Живет на отдаленном кордоне с 1993 года, с 2012 года это место оказалось практически покинутым, кроме Сергея и его подруги там никто не живет.

Данная выборка позволяет нам рассмотреть феномен более многогранно. Рассмотрим внешние схожести и различия приведенных случаев дауншифтинга. Все респонденты были рождены в одно и то же десятилетие, а Владимир и Максим в один год, также они сопоставимы по месту рождения — мегаполису, а также наличию высшего образования. Владимир и Сергей схожи по окончательному месту жительства, дате переезда, они оба получают весь свой доход в новом месте их жительства.

Методы исследования. С данными респондентами были проведены подробные интервью в несколько приходов (дней), тематика интервью была максимально широкой. Количество собранного материала в зависимости от человека не сильно различалось, в среднем общее количество снятых/записанных часов равнялось пяти.

Анализ данных и их сортировка производились при помощи составления и заполнения таблицы, составленной нами. Таблица состоит из двух листов: 1) основная таблица, 2) хронолайнер. Основная таблица — это база данных, собранных и отобранных для дальнейшего качественного анализа. Она, в свою очередь, разделена на темы: рождение и детство, до переезда, переезд, адаптация, укоренение, перспективы, осмысление жизни — и подтемы, дополняемые по ходу работы и иллюстрирующие этапы и аспекты той или иной темы таблицы (приводить их ниже будет не целесообразно, читатель всегда может найти их в приложении). Данная структуризация таблицы помогает выделить, найти силы, побудившие индивида совершить акт дауншифтинга, или же составить о них гипотезы. Мы ожидали увидеть причину этого шага в определенном жизненном этапе, таким образом, разбив таблицу на вышеприведенные темы, мы ожидали более легкого нахождения и сопоставления этих этапов.



Хронолайнер предназначен для сопоставления основных событий в жизни респондентов и обстановкой в стране, основными событиями в ней.

Теперь можно воспользоваться типологией выше для поверхностного описания наших трех дауншифтеров. Конечно, вышеприведенная типология обозначает «идеальные типы» причин, чаще всего все эти причины вместе заставляют индивида менять свою жизнь. Так вот: мы относим причину переезда Максима ко второй, так как он рассказывает о том, что он в каком-то моменте жизни осознал, что деньги это не главное, как бы вырос из состояния ребенка во взрослого и осознанного человека. «С какого-то момента стало понятно, что жизнь, она несколько сложнее, чем то, к чему мы привыкли, что понятно — зарабатывать деньги, может быть, и хорошо, но нужно, чтобы мы там сочетали это и с собственным развитием, не просто бабки, бабки, нужны какие-то реальные действия». По типологии же дауншифтеров мы его относим к первой группе.

Сергей — яркий пример дауншифтера, для которого переезд является следствием персоногенеза. Буквально убежал из дома с другом навстречу приключениям: по словам Сергея, он не знал даже, что такое Алтай, просто знал, что он есть. Тяжелая работа в шахте также могла повлиять на его решение, но, по словам респондента, данная работа была ему легка из-за выдающейся физической силы, которая у него присутствует. Он говорит, что старался не думать о своем решении, так как если бы он думал, то никогда бы никуда не поехал.

Владимир устроился по знакомству, в качестве практиканта, его специальность не совсем подходила будущей работе, но прибавку в зарплате гарантировала. Этот случай является самым умеренным из приведенных, но случай характерен тем, что Владимир «снизил скорость» дважды, потому что сейчас он уже не работает в заповеднике, а, что называется, фрилансит. Он подрабатывает пастухом у знакомых, живет на маленьких стоянках без доступа к электричеству и каждый день ходит с коровами. Он очень доволен такой жизнью, а деньги передает жене — коренной алтайке: она воспитывает детей и содержит дом в чистоте и порядке.

Ресоциализация у всех происходила по-разному. В интервью с Максимом мы можем видеть взгляд на сожителей свысока: «Приехали, увидели, что тут происходит, люди не людей, полная разруха, перспектив никаких тут нет. Ни у народа, ни у района в целом тоже нет», — он занимает роль спасителя деревни. На вопрос, к кому он себя причисляет — москвичам или лядинцам, он ответил тем, что он человек, а его дом — земля. Данная реакция очень примечательна, так как Сергей отвечает на данный вопрос похожим образом: на вопрос, где находится его дом, он отвечает: «…дом мой вообще там, все мы здесь временные туристы, как бы ни называли это место домом, все равно... Дом мой там (показывает наверх), но чтобы приблизиться к тому дому, туда все равно надо попасть, карабкаться. Да и тело — это наш дом». Стоит заметить, что разделение «алтайцы — русские» присутствует и в картине мира Сергея: данное разделение характерно для большинства русских, населяющих эти края (тем более нельзя забывать о том, что Сергей — инспектор, он ловит браконьеров, а охота — неотъемлемый атрибут алтайской культуры, и недомолвки с местным населением естественны).

Несмотря на близость проживания Владимира и Сергея, мы видим совершенно разные социальные роли, исполняемые ими. Сергей, отделенный от местного сообщества (ближайшей деревни) восемью километрами, противостоит традициям и обычаям деревни силой, данной ему государством, и Владимир, женатый на местной девушке, живет в деревне и пытается состоят в этом обществе. Факт его прошлой работы не сильно действует против него, так как Владимир большую часть времени работал в другом районе, а в Язулу приехал окончательно три года назад, уже перестав работать. На основе интервью мы можем видеть разницу в самопозиционировании этих двух дауншифтеров. У Сергея можно наблюдать романтическое восприятие мира, можно даже говорить о существовании у него эгоцентрической модели мировосприятия, где он представляет себя как охранника кордона и природы вокруг него, переживая это как свою миссию. «Ну я несколько раз уезжал на 3–4 месяца, все равно обратно тянет что-то, вот мне тот-то начальник торгового комплекса и говорит, один на несколько тысяч — один». Владимир же позиционирует себя как верующего, мужа, отца, жителя села.

Эти три случая произошли в 1993 и 2010 годах, в совершенно разные периоды развития страны. Если девяносто третий год — разгар перестройки, высокий индекс тревоги, безработица и так далее, то в две тысячи десятом можно наблюдать законсервированность общества, относительную стабильность политического положения страны. Если Владимир и Сергей хоть каким-то образом и поддались общественному накалу, когда невозможное становилось возможным, то Максим переехал во время относительного спокойствия, и тем самым совершил дауншифтинг в более классическом его понимании.

Сопоставительный анализ этапов жизненного пути

Рождение и детство, события до переезда. Тема жизни до переезда, по-видимому, является очень личной, ни один из респондентов не распространялся на эту тему, единственные комментарии, данные на эту тему, были даны самым открытым из исследуемых нами респондентов — Сергеем. «Вот если бы мне сказали, где я сейчас, мне бы легче было бы представить себя на луне. Ну вот всех спрашивали в начальной школе, что ты хочешь, что умеешь, один говорит: «Хочу стать художником...» А я говорю: «Хочу гулять». Ну я всегда любил природу и на рыбалку сходить и погулять». Данные слова аргументируют гипотезу о причинах дауншифтинга Сергея, заключающихся в персоногенезе человека, общества, проблемах его взросления.

Переезд. О переезде рассказывают много, тема «как я тут очутился», видно, очень легка для разговора. Запланированность переезда, опять же, варьируется, Максим планировал это действие долго, два года, Владимир — один, Сергей не планировал вообще.

Адаптация и укоренение. Одной из основных особенностей дауншифтинга является выход из привычного социума и вход в совершенно новый — ресоциализация, чаще всего это влечет за собой разрыв или ухудшение контакта с близкими людьми в прошлом, например, с семьей. Страх ухудшения/разрыва этого контакта — чаще всего и есть главный «якорь» дауншифтера, меняющего место жительства.

В наших случаях такой якорь присутствовал не у всех: например, Максим, живущий относительно недалеко от родного города и обладающий капиталом, позволяющим строить новые дома, всегда может позволить себе вернуться по делам на пару дней в Москву, в отличии от жителей Алтая.

Мысль о разрыве с близкими сильно мучила как Сергея, так и Владимира. После же преодоления этого барьера и переезда мысль о возвращении появлялась в головах у обоих дауншифтеров, причем оба пытались ее реализовать. Наиболее примечательна попытка вернуться в Санкт-Петербург, предпринимаемая Владимиром, — но после двух лет проживания в городе с семьей он вернулся в деревню. Владимир объясняет это неблагоприятной обстановкой в городе и разницей в темпераментах городских и деревенских, в том числе его собственного.

Перспективы. Из всех наших респондентов перспективы изначально имел только Максим. Вообще весь элемент случайности, присутствующий в его переезде, — это место, в котором он поселился. Тем более наличие данных перспектив было одной из причин этого переезда. Сергей собирается в будущем работать на реставрацию кордона, получить пенсию. Владимир не имеет перспектив вообще, так как он пока достаточно эмоционально удовлетворен жизнью.

Осмысление жизни. В философии Максима по приезду изменилось мало что, разве только вера в инициативы извне стала поменьше. В ситуации же со Владимиром все изменилось кардинально, ведь он уверовал в бога уже после переезда, эта вера сильно изменила его жизнь и повлияла на его карьеру.

Анализ субъективного качества жизни показал наибольшую эмоциональную удовлетворенность у Владимира. Наличие жены, детей, укорененность, стабильность, душевное спокойствие составляют базу его эмоциональной удовлетворенности. Наименее же эмоционально удовлетворен Сергей, его мучает отсутствие дома и близких рядом с ним, но город также его отталкивает, там он себя чувствует чужим. На данный момент Сергей находится дома в Украине: вопрос, останется ли он там или вернется. Наиболее же рационально удовлетворен Максим, но эмоционально он не удовлетворен, так как его идея экопоселения пока не реализуется.

Заключение

В теоретическом анализе мы выявили, что выделяют различные типы и виды дауншифтинга, но все они связаны скорее с поиском «лучшей доли», более комфортной для себя среды. В основном когда в приоритет ты ставишь не материальные блага и социальный статус, а нематериальные блага и субъективное благополучие.

В нашем исследовании мы провели качественное рассмотрение трех жизненных историй дауншифтинга. Они сопоставимы друг с другом по основным критериям анализа (переезд из города в деревню; сопоставимый возраст трех человек; все трое мужчины). При определенных различиях во всех трех жизненных ситуациях.

Анализируемые случаи не вписываются в массовые процессы дауншифтинга, которые изучаются исследователями. Однако сопоставимость и относительная близость трех рассмотренных нами судеб людей, с которыми мы встретились в наших экспедициях, позволяет нам говорить и об особом типе феномена дауншифтинга. Таком, когда из города человек (по разным причинам) бежит не туда, где можно «отрешиться от суеты и забот», а туда, где значительно труднее и сложнее повседневная жизнь.

Мы выявили следующие мотивы переезда людей из города в деревню у наших трех респондентов, которые нельзя свести к одному мотиву. Это сложный комплекс романтических идей, поиска близости к природе, желания уединения, выхода из суеты города, даже некоторого мессианства.

В наших трех историях есть сходство в том, что переезд людей в отдаленные от городов места не просто произошел, но и в том, что люди выстроили новую для себя жизнь в этих местах и рассматривают перспективу своей жизни уже в связке с ними (хотя и не всегда с высокой долей уверенности в своем будущем на данном месте). Это, как нам представляется, редкие случаи.

Общее во всех трех рассмотренных историях:

•  переезд из города в деревню;
•   уменьшение достатка;
•   минимизация отношений с ближним кругом прежнего общения;
•   усложнение реалий повседневной жизни, требующих больших и постоянных (каждодневных) физических усилий;
•   относительно быстрое решение остаться (в пределах от «сразу» до 2 лет раздумий);
•   длительное пребывание в отрыве от цивилизации;
•   построение устойчивых (но довольно обособленных, дистантных) отношений с местными жителями;
•   на данный момент акцент на текущей жизни без дальних горизонтов планирования.

 Отличия в трех жизненных ситуациях:  

•   семья создана только у Владимира (и есть дети);
•   изначальный порыв и время переезда схожи у Владимира и Сергея, но отличаются у Максима;
•   Владимир и Максим переезжают из столичных городов, тогда как Сергей из крупного промышленного города;
•   изначальный четкий образ дальнего горизонта планирования у Максима и отсутствие как таковых долгосрочных жизненных планов у Сергея и Владимира;
•   различные религиозные и идейные установки (Владимир принял православие и нашел в нем жизненные смыслы, у Сергея выражен анимизм в отношении к природе, у Максима доминируют идеи коммунизма в социальных отношениях сельской общины).

Соотнося ключевые вехи жизненных судеб трех человек с историческими процессами в стране, мы можем отметить, что смена образа жизни у Владимира и Сергея происходит в сопоставимый период. Это происходило тогда, когда шли основные социальные, экономические и идеологические трансформации в стране: в начале 1990-х годов — в одинаковом возрасте, чуть старше 20 лет. Данные переезды (Владимир и Сергея) сопряжены с юношеским самоопределением. Можно сказать, что Владимир и Сергей искали для себя стабильность в природе в ситуации всеобщей дестабилизации.

Максим же переехал в село совсем в другой исторический период — относительной стабильности в стране. Причина переезда Максима была скорее сопряжена с личными жизненными обстоятельствами — кризиса поиска себя и в его бизнесе. И этот переезд был скорее связан с «кризисом середины жизни».

Литература

1.  Ермакова 2012 — Ермакова С. Дауншифтинг: социально-психологический феномен // Мониторинг общественного мнения. 2012. № 6. С. 97–106.
2.  Клейберг 2015 — Клейберг Ю. А. Дауншифтинг как мейнстрим девиантного поведения // Пензенский психологический вестник. 2015. № 2. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/daunshifting-kak-meynstrimdeviantnogo-povedeniya (дата обращения: 05.05.2020).
3.  Лисова 2008 — Лисова Е. В. Дауншифтинг: стратификационные эффекты // Экономическая социология. 2008. № 2. URL: https:// cyberleninka.ru/article/n/daunshifting-stratifikatsionnye-effekty (дата обращения: 05.05.2020).   Фрумкина 2009 — Фрумкина Р. Дауншифтинг и downshifting. 2009. URL: http://www.polit.ru/author/2009/10/23/downshifting.html
4.  Shaltzman 1991 — Shaltzman A. Down-Shifting reinventing success on a slower track. 1991.
5.  Etzioni 1998 — Etzioni A. Voluntary Simplicity: Characterization, select psychological implications, and societal consequences // Journal of Economic Psychology. 1998. Vol. 19. P. 619–643.
6.  Hamilton 2003 — Hamilton C. Downshifting in Britain: A sea-change in the pursuit of happiness // Discussion Paper. 2003. No. 58.
7.  Hamilton, Mail 2003 — Hamilton C., Mail E. Downshifting in Australia: A sea-change in the pursuit of happiness // Discussion Paper. 2003. No. 50.
8.  Levy 2005 — Levy N. Downshifting and meaning in life // Ratio. 2005. Vol. 18. Pp. 6–34.
9.  Schor 1998 — Schor J. B. The Overspent American: Upscaling, Downshifting, and the New Consumer Culture. N.Y.: Basic Books, 1998.